|
Лекция – портрет «Художник Владимир Мешков – певец Севера»  Мешков Владимир Ильич - график, советский и российский художник. Народный художник РСФСР. Заслуженный художник Чувашской АССР. Участник Великой Отечественной войны. Один из первых энтузиастов развития в Красноярске линогравюры, в том числе цветной. Ученик замечательного графика П.Н. Староносова. Владимир Ильич Мешков родился в 1919 году в деревне Сятро-Кассы Чебоксарского района Казанской губернии в семье бедного чувашского крестьянина Ильи Васильевича Мешкова. По стране уже катилась гражданская война, деревню душили безземелие крестьян, хаос, неопределенность будущего. Отец в страшные годы голода в Поволжье вынужден был надолго уходить на заработки. С детьми, старшим из которых был Володя, оставалась мать — Елизавета Лукинична. Пожалуй, главным воспоминанием детства является голод. Плодородная богатая Сибирь казалась землей обетованной для многих крестьянских семей. Вот и семья Мешковых в 1927 году, погрузив свой нехитрый скарб в телегу, запрягла единственную лошаденку и двинулась в далекую, неведомую, суровую землю. Сначала до станции Конаш своим ходом, а дальше поездом через всю страну. В Восточной Сибири в Куйтунском районе Иркутской области семья окончательно осела в небольшом селе свиноводческого совхоза. Работать родителям приходилось в поте лица, дети работали тоже. Сначала Володе приходилось помогать старшим пасти свиней, позже он занимался этим самостоятельно. Работа совмещалась с учебой в школе. Уже в эти детские годы он был охвачен страстью к рисованию. Рисовал все, что видел. В селе быстро узнали о способном ученике, поручили сделать карикатуры в стенную газету. Ему было пятнадцать лет, когда начальник политотдела и редактор совхозной газеты предложили мальчику учиться наборному делу в редакции газеты. Там и была напечатана его первая линогравюра - посмертный портрет С. М. Кирова. В 1935 году семья Мешковых переехала в Красноярск. Там Владимир работал в городских и районных газетах. В 1939 году двадцатилетний Владимир Мешков был направлен в окружную газету «Эвенкийская новая жизнь» художником. Газета выходила на русском языке, эвенки не имели тогда своей письменности. Каждый номер не только сопровождался рисунками, а большей частью состоял из рисунков. Навсегда связал Владимир Ильич Мешков свою жизнь с этим народом. Таёжные тропы, просторы тундры, непокорённые реки вошли в работы художника. В 1940 году на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, в павильоне печати, экспонировался альбом газетных гравюр Владимира Мешкова. Потом - война, автомотоциклетное училище, начало военных дорог в звании младшего лейтенанта. В 1943 году в каталоге краевой выставки впервые появилось имя Владимира Ильича Мешкова. После войны художник работал над книжными иллюстрациями, в 1948 году был принят в члены Союза художников СССР.   Мешков был одним из первых энтузиастов развития в Красноярске техники линогравюры. Линогравюра — способ гравирования на линолеуме. В полиграфии относится к иллюстрационным печатным формам Возник на рубеже XIX—XX веков с изобретением линолеума. Впервые его использовали в качестве материала для гравировки художники немецкой группы «Мост» в 1905 году. Это было сделано в связи с необходимостью использования гравюр для печати крупноформатных плакатов, которые превосходили по площади доски, собранные из поперечных спилов дерева, применявшиеся в торцевой ксилографии. Линолеум представляет собой хороший материал для гравюр большого размера. Для гравирования применяют линолеум толщиной от 2,5 до 5 мм. Инструменты для линогравюры используют те же, что и для продольной гравюры: угловые и продольные стамески, а также нож для точной обрезки мелких деталей. При печати линогравюры используют те же типографские краски, что и при печати ксилографии. Накатывать краску на линолеум лучше всего вальцмассовым валиком, при этом важно отрегулировать количество краски, наносимой на линогравюру: её не должно быть много, чтобы не залить мелкий штрих, и не должно быть мало, чтобы не возникли непропечатки. Первые его работы В.И. Мешкова, посвящённые Северу, производили неизгладимое впечатление. Это были цветные линогравюры «На факторию», «Поздний гость», «К далёкому другу», «В верховьях Кочечумо», «В охотничьей бригаде» и другие. Сорок лет продолжалась его северная песня. Художник создал большую серию цветных линогравюр, посвященных Эвенкии. Эти листы принесли художнику широкую известность. Его работы побывали не только на выставках нашей страны, но и в Берлине, Бухаресте, Будапеште, Гвинее, на Кубе, во Франции. Композиции удивительно просты — одинокий каюр, бескрайние снега, теплые огоньки дома или радиостанции, необозримое ночное небо с фантастическим северным сиянием или без него, но каждая из работ наполнена любовью к этим холодным и пустынным краям. Ни одну из этих гравюр не назовешь конкретно жанровой сценой, хотя каждая имеет определенный сюжет. Недосказанность сюжетных сцен, их романтическое звучание придают листам ту обобщенность, которая поднимает их над обыденностью просто жанровых сцен, позволяет говорить не о конкретных событиях и местах, а об авторском восприятии Севера в целом. 50-е годы можно считать периодом утверждения В.И. Мешкова как серьезного и сильного мастера цветной линогравюры, периодом его стремительного вхождения в искусство страны.   Среди художников-графиков Мешков стал настоящим живописцем, ему удалось с помощью обычного карандаша точно передать временные, климатические нюансы: вечер, закат, пасмурную погоду, северное сияние. Глазами художника Север отображен не мрачным, а многоликим и ярким. Тогда, в 1950-е годы под впечатлением от творчества Владимира Ильича многие молодые живописцы «заболели» Севером. Цветные линогравюры В.И. Мешкова и сегодня никого не оставляют равнодушными. Но не только по причине их красоты и своеобразия. Дело в том, что техника линогравюры весьма трудоемка и сложна. По этой причине в наш современный компьютерный век со станковой линогравюрой художники почти не работают.       Автор альбомов «Эвенкия» (1961), «Северные Зори» (1966), «Таймыр» (1974), «Енисейский Север» (1975). Иллюстратор книг писателей И. Рождественского, Н. Успенского, Г. Федосеева, К. Лисовского, первого букваря на хакасском языке (1952), серия гравюр к 350-летию Красноярска (1978). Его графические произведения графика украшают Третьяковскую галерею, Красноярский художественный музей им. В. И. Сурикова, Норильскую художественную галерею Сегодня картины художника находятся в частных коллекциях по всему миру. Частичка труда и творчества Владимира Мешкова хранится и в Эвенкийском краеведческом музее. 1940 – 41 - Участник Всесоюзной сельско-хозяйственной выставки 1948 г. - Член Союза художников СССР 1951 г. - Участник республиканской выставки в Москве 1960 г. - Выставки русского советского искусства в Париже 1963 г. - Заслуженный художник РСФСР 1971 г. - Награжден орденом «Знак Почета» 1976 г. - Заслуженный художник Чуваш. АССР 1981 г. - Народный художник РСФСР 1993 г. - Почетный член Национальной академии Чувашии 1994 г. - Награжден Орденом Дружбы народов Владимир Ильич ушёл из жизни в 2012 году.   Источник: Трошев Ж. Северная рапсодия: Повесть о художнике. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1989. – 135 с. СЧАСТЛИВЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ (Детские годы Мешкова В.И.) Родился Володя Мешков в чувашской семье в жестокое время: едва в 1919 году Поволжье освободилось от колчаковщины, белочехов и прочей нечисти, как надвинулся на истоптанные земли суховей, а следом за ним смертельный голод. Родители Володи рассказывали, что так и не поняли, как встал на ножки он, ведь вымерла половина деревни Сятро-Кассов. Да что деревня! Опустошил голод и Ядринский уезд, обезлюдил Казанскую губернию. Знало Поволжье и прежде голодные годы, но такого ужасающего, охватившего 30 губерний, не было на памяти людской. Чудом выжил Володя — помогли Поволжью далекая Сибирь и международная пролетарская солидарность. Однако жизнь налаживалась с трудом: у получивших гражданское право чувашей не прибавилось земли — она была в руках кулаков. Бедняки получили, конечно, помещичьи земли по ленинскому декрету, но как обрабатывать ее, коли нет ни лошадей, ни плугов? Да и сеять нечего. Чтобы как-то свести концы с концами, отец Володи Илья Васильевич часто уезжал на заработки и однажды осел надолго в Вятке, о которой прослышал как о месте сытном. Мать Елизавета Лукинична, женщина решительная, понимала, что загнала туда мужа нужда беспросветная, да приютила, может, баба одинокая. Не стала она больше испытывать судьбу, а со всей семьей снялась с места, прослышав, что есть земли получше Вятских — Сибирь, откуда в голодные годы приходил хлеб. Вот так в восемь лет расстался Володя, не зная еще, что навсегда, с родимой стороной и очутился в Восточно-Сибирском крае, в Куйтунском районе нынешней Иркутской области. Все было внове для мальчишки — и сибирские морозы, и бескрайние просторы, и сибирская тайга» В 1937 году Владимир Мешков неожиданно получил письмо от Староносова. Страстный пропагандист линогравюры. Староносов, крупный советский художника-гравер, писал лично ему, восемнадцатилетнему, еще безвестному художнику районной газеты! Конечно, в письме были серьезные критические замечания — к ним не раз, творчески осмысливая, вернется Владимир Мешков, а сейчас он с трепетом душевным, читал так необходимые добрые слова: «Работы Ваши с первой и до последней говорят, что Вы вполне овладели материалом — линолеумом, что работа Ваша не механическая, а сделанная с большим чутьем, с большим знанием, с большой любовью. Некоторые гравюры можно поставить в пример большинству районов как образец техники». И особенно взволновало Владимира Мешкова предложение Староносова присылать ему новые оригинальные работы, не только оттиски, но и непременно доски — так на языке специалистов именуются листы линолеума с вырезанным рисунком. Мешков с еще большим трудолюбием взялся за новые работы: так хотелось еще и еще раз услышать совет мастера. И советы были. Подробные. Добрые. Нелицеприятные. П.Н. Староносов, как и Д.И. Каратанов, отмечал слабость рисунка у молодого художника, предупреждал, советовал: «Рисуйте, рисуйте и рисуйте больше! Гравер обязательно должен быть хорошим рисовальщиком. Вы еще молодой, талантливый, трудоспособный. Заведите у себя карманный блокнот в ладонь величиной, носите его постоянно, и вмените себе в обязанность ежедневно, при каждом удобном случае, заносить с натуры портреты, пейзажи, человеческие фигуры, всевозможные движения человека и т. д. Рисуйте медленно, изучая каждую деталь с натуры, рисуйте быстро, схватывая построение ног, рук, общей фигуры в движении рисуйте совсем без всякой натуры — по памяти или на основании собранного блокнотного материала...» Письма Староносова, те, что сохранились, пронесенные через войну, — это не просто письма-отзывы, напутствие, поддержка. Это обширная учебная программа на много лет вперед, рассчитанная на сильного человека, избравшего один из сложнейших видов графики — гравюру. Мешков нигде не учился в общем понимании этого слова. Но разве труд, творческий, практический, да еще по -газетному оперативный, под пристальным вниманием наставника— не учеба? Позднее Мешков узнал, что его наставник Петр Николаевич Староносов начал почти так же, как и он. Об этом рассказал Иван Николаевич Павлов в своей книге «Записки старого гравера». «В 1926 году пришел ко мне высокий худой блондин и настойчиво заявил: — Я хочу у вас брать уроки гравюры. Петра Николаевича Староносова тогда в Москве еще никто не знал. Он вернулся в свой родной город после восьмилетних скитаний по Уралу, Сибири и Кавказу. За это время Староносов воспитал в себе глубочайшее чувство природы, познал красоту тайги, тундры, уральских гор и озер, нашего северного пейзажа, быт сибирских народностей. Все это с исключительной остротой взбудоражило заложенные в нем большие художественные силы и помогло найти ему свои мотивы, свой почерк. В беседе со Староносовым я почувствовал его теплое человеческое сердце, горячую, страстную любовь к жизни. Это был восторженный романтик, которого покорила суровая мощь природы и который восторгался красотой человеческих подвигов...» Владимир Мешков шел по такому же пути, жадно впитывая все новое. Его терзали сомнения, угнетало чувство неудовлетворенности. Да, он уже был замечен и отмечен, к нему поступали заказы из разных газет, но именно газетная спешка, именуемая «газетной оперативностью», и смущала его. Огромный объем работы укреплял руку, линолеум становился все более послушен его резцу, но не оставалось времени для осуществления своих личных, творческих замыслов. Он был еще молод, однако знал уже печальные примеры, когда его собратья, газетные художники, овладевшие секретами резьбы по линолеуму, вдруг останавливались на месте. Многочисленные заказы, не только газетные, но и «на потребу ширпотребу», приносили им дополнительные заработки. Появлялась соблазнительная возможность работать без должной требовательности к себе. И это было началом конца многих собратьев-художников. Мешков оказался достаточно талантливым и невероятно целеустремленным, чтобы сохранить себя для советской линогравюры. Как художник-гравер Владимир Мешков сложился в предвоенные годы. Его гражданская позиция, профессия газетного графика, предопределяли ему роль летописца нашей жизни. Произошла еще одна счастливая случайность, которую верующий человек назвал бы «ниспосланной свыше», — именно на Мешкова пал выбор направить его на Север, в Эвенкию. Летом 1939 года его вызвали в крайком партии и сказали: — Газете «Эвенкийская новая жизнь» нужен художник-график. Там нет и, наверное, долго еще не будет цинкографии. Эвенки, населяющие округ, в основе своей неграмотны. Поэтому газетные иллюстрации приобретают особое значение. Больше наглядности — она доступна, понятна всем. Мы рекомендуем тебя на работу в северную газету. Владимир Мешков сразу же согласился, хотя не очень-то представлял, где эта самая Эвенкия. Ему рассказали об огромной, почти неизведанной горно-таежной стране, об эвенках-охотниках и оленеводах, о коллективизации, которая только начинается на Севере, о колоссальной работе по ликвидации безграмотности и подъему культуры. Не скрывали и предстоящие трудности: свирепые морозы, нелегкие бытовые условия, огромные расстояния и при этом единственный вид транспорта зимой — олень. Но какая захватывающая перспектива открывалась перед молодым художником: познать неизведанное, может быть, открыть что-то новое, встретить незнакомый народ и рассказать обо всем этом посредством графики! Ехал он в Эвенкию не один, а вместе с Дмитрием Захаровичем Язевым, новым редактором эвенкийской газеты, в которой предстояло трудиться и Мешкову. В публикации использованы материалы из открытых интернет-источников: Мешков, Владимир Ильич — Википедия https://ddn24.ru/activity/litsa_krsk/meshko |
 г. Сосновоборска, © 2012-2022 |
Городская библиотека им В.М. Шукшина
|
Городской музей
|
Детская библиотека
|